тексты 597
День сурка
Стучатся три блондинки в Жемчужные ворота; Святой Пётр им отвечает, что, дескать, прежде чем в рай попасть, нужно ответить на какой–нибудь простенький вопрос из Катехезиса — вот, например, что такое Пасха?
Первая блондинка: «Это что, осенью, что ли, когда индейку жарят и обжираются потом целый день, да?»
«Плохо, плохо, иди мимо», — отвечает Святой Пётр.
Вторая блондинка, подумавши, предлагает: «А я знаю, а я знаю! Это зимой, когда ёлки ставят и подарки друг другу дарят?»
«Пошла вон», — отвечает Святой Пётр, и, обращаясь к третей, предлагает: «давай теперь ты...»
«Пасха», — говорит третья блондинка, — «это когда Иисус и его ученики праздновали еврейскую Пейсах, и Иисус превратил вино в кровь, а Иуда
его предал, и когда они спали в саду, пришли римляне и его арестовали, а потом его били и распяли на кресте, а потом его с креста сняли,
и положили в пещеру, а вход в пещеру завалили камнем, а потом он воскрес...»
«Ну, бля», — всё, что может выговорить изумленный Пётр... и блондинка продолжает:
«...и теперь раз в год этот камень отодвигают, и если он вылезет и увидит свою тень, зима будет продолжаться еще шесть недель.»
Высший кобеляж
Смотрю я на Гордея и душа радуется. Вроде мелкий, старый, облупленный, седоватый, облезлый, лупоглазый козел, а, однако вечно гон у него. Постоянно вокруг какие-то заплаканные телки вьются. Молодца!
А все потому, что Гордей умеет две вещи.
1. Грамотно бабу снять.
2. Ее, родимую, рассмешить.
Увы и ах, мне до Гордея в обоих дисциплинах,как Аршавину до Месси.
На что я способен? Крайне примитивную двухходовку сляпать-максимум. Ну или дешевую клоунаду учинить-не более. Помню долго я домогался одной развесистой скво. Та-ни в какую. Ну нее ее я типаж. То есть и пьем и шляемся и ржем вместе-а в партер ну никак.
Брал измором. Наконец, дама, уж не зная как отказать попонятнее выразилась в том смысле, что спит только с кареглазыми блондинами. Я, брюнет, таким образом пролетал мимо кассы блестя мужественной слезой на голубом глазу.
Ну ничо. Audentes fortuna juvat. Пришлось купить парик и контактные линзы. Погляделся в зеркало. М-да. И так мурло еще то, а в таком виде вообще нечто. Беда была в том,что единственный в магазине нужный раскрас: радикальный пергидрольный блонде был почему-то негритянского фасона по моде 70х. Полуметровый белый шар. Хер знает кому он предназначался, но судя по вытряхнутой из него пыли лежал он на прилавке лет 20.
Приперся покорять. С девушкой случилась истерика. Чем и воспользовался. Не снимая антуража. Дама издавала какие-то булькающие звуки, но сопротивляться не могла-сил от ржача не было. Так и снюхались.
Поутру удостоился лучшей похвалы за всю кобелиную судьбину: «Тебе не дать-себя не уважать». Это вершина моих куртуазных замыслов, увы.
Не то что Гордюша. Это просто ас . Многофункциональный фронтовой перехватчик.
Точнее-командир эскадрильи. Ибо часто охота на баб у Гордея происходила в составе стаи. По заранее разработанному плану с четким разделением ролей всех участвующих.
Смолин как то посмотрел на очередную спецоперацию и аж вздохнул:
— Н-да, Андрюшенька. Статьи на тебя в УК нету. А зря. Я б с удовольствием поглядел на твою кислую харю на скамье подсудимых. Где бы ты паровозом по статье шел.
«Принимал участие в заговоре с целю свершения полового акта.»
— Это за что это?
— А за то что ты, сука потная, гармонию алгеброй поверил. Музыку съема разъял, как труп, скотина. Доктор Менгеле. Я-то всю жизнь экспромтом жил и надеялся только на вдохновение, а глядеть на твои схемы паскудные меня с души воротит. Тьфу!
— Ну и не гляди, кустарь-одиночка. Завидуй молча. А у нас тут прогресс. Железный конь идёт на смену крестьянской лошадке.
— Ну и ебись ты конем. Железным.
...
Приведу одну из многих схем отлова свежего бабья, для примера.
(далее…)
На лабутенах, нах, и в охуительных штанах
Меня водилъ министръ
На выставку кубистовъ,
Тамъ явный аферистокъ
Случился переборъ…
Но я не суфражистка,
Намекъ мой былъ изысканъ:
На выставкахъ кубистовъ
Я — главный натюрмортъ!
Въ штиблетахъ алыхъ, ахъ!
И въ фильдеперсовыхъ чулкахъ!
Въ штиблетахъ алыхъ, ахъ!
И въ фильдеперсовыхъ чулкахъ!
Съ Владиміромъ и Лилей
На чтенія ходили
Послушать въ изобильи
Поэтовъ всехъ мастей!
Мне вняли дамы Света,
И господа въ лорнетахъ:
Сошедшая съ портрета,
Я – прима безъ затей!
Въ штиблетахъ алыхъ, ахъ!
И въ фильдеперсовыхъ чулкахъ!
Въ штиблетахъ алыхъ, ахъ!
И въ фильдеперсовыхъ чулкахъ!
Двустишья
пришли альцгеймер с паркинсоном
и долго руку мне трясли
есть сотни субъективных мнений
и объективное моё
раздался крик стреляй в засранца
и каждый третий лёг ничком
хотел вас встретить хлебом солью
да хлеб в берданку не впихнёшь
враги сожгли родную хату
и больше негде жить врагам
ум нужен людям чтобы выжить
по крайней мере из него
ништо не вечно под луною
завёл мой врач издалека
вы не машите кулаками
вы тут на ринге не один
троянцы ржут данайцы злятся
цыгане спиздили коня
придётся выпить за здоровье
само то ведь оно не пьёт
мышонок джери сжог два тома
и ходит гоголем теперь
глухонемой грабитель в банке
устал кривляться и ушёл
мои намеренья прекрасны
пойдёмте тут недалеко
нет что вы я не грустный клоун
я радостный социопат
забывшись академик павлов
кормил собачку просто так
а вот и пятница товарищ
кончать работу начинай
у истинной домохозяйки
и педикюр под цвет борща
почти пришли сказал сусанин
кокос срывая на ходу
я сквозь наркоз хирурга слышу
вот это мурке отдадим
я мыслю значит существую
а вот обратное не факт
, там же и все копилефты
Полста оттенковъ Серова
Экая оказія, почтенные, приключилась намедни въ главной художественной галерее стольнаго града, гдѣ толпы вопіющихъ горожанъ брали приступомъ парадный входъ.
Ужели начался мятежъ, столь обещаемый государевыми щелкоперами, и самъ генералъ-губернаторъ С.а.С.ш. Амбаръ Абамскій, возсѣдая на броневикѣ и потряхивая оселедцемъ, повелъ орды боевыхъ мужеложцевъ въ бой — справлять малую нужду въ уютныхъ парадныхъ столичныхъ особняковъ? Нѣтъ, почтенные, отнюдь (къ сожалѣнію для однихъ и къ счастью для другихъ).
Это алчущій прекраснаго людъ стремился попасть на грандіозную выставку художника Серова. Толпа въ стремленіи къ прекрасному снесла съ петель увѣсистую дверь и шумно растеклась по заламъ, то и дѣло исторгая восторженныя восклицанія.
По словамъ очевидцевъ, многіе дамы были одѣты въ ботильоны изъ мануфактуры графа Лабутьена и вызывающія фильдеперсовыя чулки по послѣдней модѣ, что придавало выставкѣ блескъ подлинно свѣтскаго мѣропріятія.
Оказія, почтенные, заключалась слѣдующемъ: ни столичные щелкоперы, ни маститые критики искусства, ни городовые, охранявшіе павильонъ не смѣли и предположить, что въ городскомъ мѣщанинѣ живетъ таковая любовь къ изобразительному искусству.
Остроумцы предполагали, что народъ, истосковавшійся по турецкимъ персикамъ, рвался въ надеждѣ узрѣть оные хотя бы на холстѣ и картина «Дѣвочка съ персиками» пользовалась особымъ спросомъ: подлѣ нея кипѣли диспуты на предметъ добропорядочности изображенной особы.
Иные нарекали ея «поругательницей скрѣпъ Отчизны» ибо въ столь трудное время, поправъ завѣты Государевы, она ничтоже сумняшеся изволитъ лакомиться нектаринами, иные же утверждали, что оное полотно было написано задолго до времени русско-турецкаго охлажденія въ отношеніяхъ, когда персики въ раціонѣ были еще дозволительны. Третьи указывали на сомнительную схожесть персика съ афедрономъ юнаго пажа и требовали запретить столь крамольный фруктъ, склоняющій мысли стпеннаго гражданина къ срамотѣ.
И тѣмъ не менѣе, несмотря на мелкіе оказіи организаторы выставки остались довольны произведеннымъ фуроромъ и даже стали топить павильонъ дровами и раздавать изысканныя кушанья, дабы почтенная публика не испытывала ни малѣйшаго дискомфорта при созерцаніи полотенъ великаго мастера.
©
Страх и ненависть в СССР
«У нас было 4 года мировой войны, одна развалившаяся империя, 5 белых армий, полсотни самопровозглашённых государств и целое множество интервентов всех сортов и расцветок, а также Петлюра, Махно, Пилсудский, дашнаки и басмачество. Не то что бы это был необходимый запас для создания монолитного унитарного государства. Но если начал собирать Россию, становится трудно остановиться. Единственное, что вызывало у меня опасение — это право выхода из Союза. Нет ничего более беспомощного, безответственного и испорченного, чем республики с правом выхода. Я знал, что рано или поздно мы перейдём и на эту дрянь.»
В.И.Ленин
Гера
Семейная жизнь Геры не сложилась. Замуж ее выдали из политических соображений. Зевс изменял ей направо и налево. Он готов был превратиться в кого угодно, лишь бы сбежать от жены к очередной юбке. Не имея возможности отомстить мужу, Гера мстила соперницам. Ио она сделала коровой, Каллипсо – медведицей; Семелу погубила коварным советом.
Любовников Гера не имела. Единственный, кто рискнул подкатиться к ней – Иксион Фессалийский – получил возможность кататься по небу до скончания времен, распятый на огненном колесе. Пример Иксиона охладил героев надолго, чтоб не сказать, навсегда
С детьми у Геры были проблемы. Гефест родился уродливым, Арес – буйным. О вертихвостке Гебе ходили сплетни: дескать, с пиров не вылазит. Про уважение к матери у детей речи не шло. Олимп сотрясали скандалы – один за другим. Когда Гера позволяла себе лишнего, Зевс ее воспитывал. Как правило, он подвешивал Геру на цепях между небом и землей. К ногам супруги Зевс привязывал наковальню. Бог-кузнец Гефест с удовольствием одалживал для мамы лучшую из своих наковален. А если Зевс пребывал в добром настроении, Гефест тайком приковывал маму к трону – шутки ради.
Поэтому Гера была богиней брака и домашнего очага.
Г. Л. Олди