тексты 597
Всему вас учить надо!
- по VK спамишь красивым девушкам, что всего за 1000 рублей у неё будет 100500 профессиональных фото из студии
- пишешь всем фотографам и «фотографам», что есть куча пиздатых тёлок для позирования и всего за 3000 рублей можно охуенно пополнить своё портфолио студийными фотками
- пишешь в фото студию, что всего за сутки бесплатной аренды и 5000 рублей про их студию узнают почти все фотографы города
- звонишь в ментуру, и говоришь что всего за 10000 рублей сдашь адрес порно студии и борделя в одном флаконе
- звонишь на местный телеканал, и говоришь, что всего за 20000 рублей сдашь место и время, где менты будут брать штурмом притон
- звонишь адвокатам, и говоришь, что за небольшой гешефт скинешь место и время, где резко образуется куча клиентов с делами, которые нереально проиграть
Избегайте во всех кинотеатрах страны
Сценарная заявка
«Уныние беспросветной грусти»
Альманах из пяти новелл для пяти режиссеров интеллектуального кино. Пять историй, в которых показан весь неимоверный экзистенциальный ужас прозябания человека в нашем неуютном мире, где каждого ждет неминуемая смерть. Теперь в формате 3D!
Слоган фильма: Когда жизнь дает тебе лимон, горько заплачь и повесься.
Центральная идея: Все очень плохо.
Целевая аудитория: Друзья и родственники снявшихся в фильме актеров, ну и Александр Гордон.
Ближайшие отечественные аналоги: «Реквием по трауру», «Горбатая мать туберкулезника», «Скорбная агония котика».
Краткое содержание
Первая новелла. «Митрич»
Действие происходит в вымирающей деревне Нижние Вырожденцы. Из всех жителей там остались только дед Митрич, бабка Акулина и их мертвая корова Зорька. Все двадцать минут, пока идет новелла, дед молча глядит в камеру, а бабка горестно плачет за кадром. Иногда ее всхлипывания прерываются характерными звуками, которые издает при доении мертвая корова.
Вторая новелла. «Соседка»
(далее…)
Мужское похмелье vs женское
Фрейд говорил, что все женщины страдают от незавершенности – завидуют члену мужчин.
Это неправда. Единственное мужское, чему я завидую с неприкрытым вожделением, – красивому похмелью.
Ну вот правда.
Мужчина даже с самым тяжелым, болезненным и вонючим похмельем остается человеком. Утром проснулся, понял, что умер, но лицо не потерял. Валяется, словно непобежденный самец, мычит повелительно, жадно пьет воду, сигарету курит неторопливо, как после оргазма.
Двигается медленно и важно, будто вчера надавал пощечин тигру, трахнул дочку босса мексиканской мафии или ошкурил деревянный домик Санты, не меньше.
Уважения к себе просит соответствующего.
Даже если вчера ночью мужчина запивал бурбон коньяком и свиным жиром, утром его лицо не будет похоже на свежую могилку – лицо как лицо, только немного отекло и покрылось коротенькой щетиной. Если смотреть под правильным углом, даже привлекательно.
В конце концов, мужское похмелье – это сексуально: он борется за жизнь, он стонет, он герой, он воин, он положил тебе руку на сисю и уснул. К вечеру, как правило, пост–вечериночные мужчины свежи, активны и напердолены чистотой.
Говнюки.
То ли дело похмелье женское.
Там про красоту ни слова. Это, мне кажется, вообще состояние, наведенное черной магией, пограничное с агонией в бурлящем бульоне. После затяжного застолья женщина пахнет сыростью и ботвой, какая–то вся неровная, тяжелая и неподвижная – мешок со свежеевыкопанной свеклой. Все тело дышит ацетоном, потно даже во рту.
Дверь
Всеми правдами и неправдами ты добиваешься того, что перед тобой распахивается дверь, открывающая тебе путь к новым горизонтам. Что ждёт тебя впереди? А если всё зря? Вдруг то, что будет в новом мире, в разы хуже остающегося позади? Сможешь ли ты вернуться, или же деяние сие необратимо? И что застанешь ты, если всё-таки сможешь возвратиться? Может, лучше отступить, или хотя бы взять перерыв перед принятием решения...
— Блядь, Барсик, я тебе дверь зачем открывал?
Зона некомфорта
Двое молодых людей в спортивных костюмах сидели на корточках в подворотне. Один носил «адидас», другой «найк» и кепку-аэродром. Неспешно сплёвывали шелуху от семечек, вспоминали какого-то Годо с Юго-западного, который не приехал. И зорко посматривали, не идёт ли кто в расставленные сети.
Они дождались — в их сторону катился на самокате тощий очкарик. С жиденькой, но ухоженной бородой и голыми щиколотками, выглядывающими из-под коротких джинсов. Молодые люди встали, потянулись и заступили дорогу.
— Закурить не будет? — начал адидасный.
— Не курю, — очкарик продемонстрировал вейп, — только жижы могу налить.
— Слышь, — парень в кепке сделал шаг вперёд, — ты чё нам фигню втыкаешь? Какая жижа? Я тебе ща…
Очкарик, против ожидания, резко бросил самокат. Растопырил пальцы и сам пошёл на кепчатого.
— Ты на кого наехал, планктон немотивированный? Я вчера только из зоны комфорта откинулся!
— Это…
— Да я таких коучей как ты, по три раза за тренинг рвал. И заставлял мне смузи берёзовый заваривать. Понял?
— Ты чего, мужик? Нарываешься? — несколько неуверенно вставил адидасный.
— Я тебе сейчас кейсы предъявлю, корпоративные, — очкарик не собирался отступать, — И набонусирую, если не ответишь. А потом косты срежу, обоим сразу.
— Ты нам не предъявляй! — тонкой взвизгнул кепчатый, — мы сейчас братву позовём!
— Давай, зови, — очкарик гнусно ухмыльнулся, — я со стафа своих подтяну. Хочешь, чтобы мы своей синергией тебе точки роста обозначили? Так мы вас заапрувим! Реквесты пролонгируем, будете всю жизнь на кипиай работать! Ни один ичар вам офер не сделает.
Парни переглянулись, синхронно развернулись и побежали.
— Чёрт! — адидасный сплюнул на бегу, — На кого это мы напоролись?
— Сто пудов смотрящий по офису, — кепчатый от напряжения даже покраснел, — И откуда они такие звери берутся? У меня брат случайно попал к офис. Еле живым ушёл — чуть в бабершоп не затащили.
— А я говорил, у него самокат...
Очкарик, оставшись в одиночестве, улыбнулся. Еще не родилась шпана, способная победить аспиранта-филолога. Материал, собранный для кандидатской «Сравнение корпоративного арго и блатного жаргона начала двадцатого века», отлично подходил для разборок.
© Александр «Котобус» Горбов
Росомаха
Росомаха — животное-маньяк и отморозок, буквально Тэд Банди, Ганнибал Лектер и Джек Потрошитель звериного мира в одной морде. Почти то же самое, что медоед, только северная. Они, кстати, родственники: оба из семейства куньих. Если бы росомаха могла придумать себе девиз, то он был бы: «Безумие и отвага» или «АдЪ и ПакистанЪ» ну или хоть «Ярость и пиздецЪ». Что-то такое.
Росомаха — один из моих самых любимых зверей. Ну во-первых, это красиво: пушистое животное, похожее одновременно на медведя и на барсука, но при этом небольшое, не жирное и гибкое, с виду неуклюжее, однако обладающее почти безграничными возможностями.
Во-вторых, росомаха умеет все: прыгать, плавать, лазать по деревьям. И ходить по снегу, не проваливаясь. Даже бегать. Потому что у росомахи мощные, короткие толстые лапы с широкими пятками. И она на этих пятках хуячит по снегу, как на снегоступах. Бегает росомаха медленно, но кому от этого легче, если она неебически вынослива, и может загнать любую дичь, просто взяв измором?
Росомаха — звериный интроверт и гендерный шовинист. Плюс еще бомж. У каждой росомахи охотничьи угодья до 2000 кв. км. Но дома при этом у росомахи нет: она устраивает временные логова в дуплах или под корнями вывороченных деревьев. Главное занятие росомахи — пиздить нарушителей границ ее пола. То есть, бабы прогоняют баб, мужики — мужиков. Угандошив претендентов на охотничью территорию, росомаха принимается за обход, в поисках на предмет пожрать. Делает она это в сумерках.
Для пожрать росомахе летом годится кто угодно и что угодно: птички, их яйца, мед, гнезда ос с личинками, мыши, бурундуки, рыба, которую она очень ловко ловит в речках и ручьях, падаль… В общем, голодная смерть росомахе не грозит. Она за едой с удовольствием и на дерево влезет, и в воду нырнет.
Зимой становится сложнее. Ос и яиц нет, рыба подо льдом. Тогда приходится охотиться. Потому что росомаха любит пожрать. Даже ее название на латыни — Gulo gulo — означает обжора.
Росомаха способна ухуячить до смерти добычу в 5 раз крупнее себя. И не только ухуячить, а утащить на любое расстояние. Она легко мочит оленей, лосят, и даже взрослых лосей. Гонит их многие километры по снегу, и когда бедные животные проваливаются и застревают, подходит на своих жирных лапах-снегоступах, злодейски хохоча, делает физиономию Ганнибала Лектера, и со словами:
— Я сожру твою печень под винным соусом, — перерывает глотку.