текст 267
Макаронный монстр Илона Маска
Мой юный читатель! Конечно же, ты ходишь в секцию ракетомоделирования, и тебе интересно, почему же русские инженеры ржут аки кони с этого канадского поца Илона Маска – в инженерном смысле, а не в смысле ловкого жулика, по плечо запустившего Невидимую Руку Рынка в американский бюджет. (И оставался бы он в американском бюджете, как и его покровители из Конгресса, и бог бы с ними, с голубыми (во всех смыслах) воришками, но мы поговорим о, собственно, инженерных нюансах, о которых не принято помнить в эпоху квалифицированных потребителей).
Сначала скучно.
Ракетостроение, как отрасль машиностроения, вбирает себя знания и технологии металлообработки, материаловедения, приборостроения, математического моделирования, дефектоскопии и проч., каждый писк в этой индустрии защищён патентами, зачастую зонтичными, все детали, узлы и изделия многократно испытываются на сверхдорогостоящих стендах, со своими требованиями, ограничениями, допусками и посадками, эти знания накапливаются годами и десятилетиями, весь этот комплекс стоит даже не сотни миллиардов, но триллионы долларов, государственные триллионы, триллионы из кармана американского народа.
Но если у вас, как государственного лоббиста, есть триллионная НАСА, которая, как государственная организация, подотчётна куче строгих докторов-аудиторов, а воровать вам ну очень-очень хочется, то надо придумать какой-то сверхдорогой проект, который, как жабу через соломинку, можно будет раздувать на бирже, попутно выкачивая деньги из бюджета.
Для этого вы:
— нанимаете болтливого чувака с блестящими глазами,
— нанимаете команду пиарщиков, дезигнеров и прочих сколь энергичных, столь и беспринципных,
— регистрируете частную компанию в Калифорнии, причём эта private company не обязана раскрывать нюансы своего финансового здоровья (гыгы),
— сливаете в эту шарагу: патенты, технологии, готовые проекты, техническую документацию (тысячами томов и сотнями тысяч чертежей – но поскольку это есть самая бесстыжая приватизация государственной интеллектуальной собственности на сотни миллиардов долларов из народного кармана, то вы объявляете болтливого чувака супер-пупер Изобретателем) и готовые трудовые коллективы настоящих изобретателей (это важно – целыми командами) напрямую из НАСА,
— проталкиваете через Бюджетный комитет Конгресса идею, что таким образом вы снижаете нагрузку на бюджет НАСА, особенно на его пенсионные статьи (мы же помним, что персонал НАСА – самые крутые инженеры – постепенно стареет?),
— вы обеспечиваете новорождённой шараге техническое, технологическое, патентное сопровождение, подключаете военных, разведку и контрразведку, затыкаете рты сотням и тысячам владельцев патентов, вы затыкаете рты десяткам и сотням журналистов, которые внезапно понимают, куда лучше никогда в жизни не пытаться «копать», иначе уволят нахер с волчьим билетом, вы подключаете к Гениальной Компании Уникального Вдруг Внезапно Из Ниоткуда Возникшего Гениального Изобретателя десятки и сотни первоклассных медиа,
(далее…)
Россия — это спецназ
Я понял. Россия — это спецназ.
И это начинается с самого детства.
Первые знания по химии использовались для изготовления самодельных взрывных устройств. Карбид, магний, марганцовка, дымовуха... Вытравливание двоек из дневника перекисью. Ракеты из велосипедного насоса и селитрованной бумаги... Пистолеты из медных трубок и серы со спичек в стиле а-ля Брат-2... Сам сделал штуки три, пока мне уши не оборвали.
Милитаризованные игры на заброшенных стройках. Рогатки — вчерашний день. Духовое ружье из велонасоса и той же медной трубки, которое стреляло шариками от велоподшипника — курицу пробивало насквозь кстати. Тут же — оказание первой помощи при ранении.
Ремонт велосипеда голыми руками в лесу за 10 км от дома. Домой-то хочется.
Месяц без горячей воды — нормуль. А три месяца без неё же, но на даче — кайф.
Две недели в карельских лесах на холоде в дождь и с комарами? Это не экстрим, а кайф и курорт. Классный отпуск. Пайка радиоприемника в том же лесу разогретым на костре гвоздем и аспирином — а че такого? Это ж ВСЕ знают.
Восемь часов в 15-градусный мороз на льду посреди водохранилища — лучшего отдыха в выходные и не надо.
В гости к тёте за 300 км — легко. Это ж РЯДОМ.
Отремонтировать сантехнику-электрику-бытовую технику? Сам, какой нахрен сервис. Вытащить в одиночку мотор из «Жигулей» ? Как нефиг делать. Про рычаги учили в 6-м классе.
Ну и повседневное. Рукопашный бой в метро в час пик, поедание продуктов из боевых отравляющих веществ.
Психологический тренинг в каждом магазине.
А за это мы получаем право смотреть на всех свысока. И посылать нахрен по своему усмотрению. Ибо отлучением от теплого сортира нас не нагнуть. И мордобоем не запугать. Мы можем ВСЁ. И это страшно для забугорных цивилов.
Довольно часто на меня за бугром смотрят примерно так, как я смотрю в Москве на подвыпившего десантника в день ВДВ. Вроде на человека похож, но хрен знает, что у такого на уме...
© Гюрзец
Рэй Брэдбери «Чепушинка»
К магазинчику было не протолкнуться.
Кроуэлл ввинтился в толпу; длинное лицо его оставалось таким же печальным, каким оно было всегда. Через худое плечо он посмотрел назад, буркнул что-то себе под нос и заработал локтями.
Он увидел, как ярдах в ста позади к тротуару, жужжа мотором, быстро подползла длинная, черная, блестящая машина-жук. Щелкнув, открылась дверца, и из машины с трудом вылез толстяк, на бледном сероватом лице которого застыло выражение злобы. Впереди сидело двое телохранителей.
«А вообще-то стоило ли убегать?» — подумал Кроуэлл, известный в своем кругу под прозвищем Плут. Ведь он устал. Не было больше сил выступать каждый вечер в программе новостей и каждое утро, просыпаясь, знать, что из-за какого-то упоминания вскользь о том, что в последнее время некий толстяк в «Пластике инкорпорейтед» занимается темными делишками, за тобой по пятам ходят гангстеры. А теперь и сам толстяк объявился, собственной персоной. Притащился за ним из самой Пасадены.
Теперь наконец Кроуэлла со всех сторон окружала толпа. «Интересно, подумал он, — отчего здесь столько народу? Необычное зрелище? Ну а что, вообще говоря, увидишь обычного в Южной Калифорнии?»
Он протиснулся вперед и уставился на большие алые буквы на окнах из голубого стекла; выражение его худого грустного лица не изменилось.
Слова на голубом стекле были такие:
ШТУКОВИНЫ, ФИНТИФЛЮШКИ, ПУСТЯКОВИНКИ, БАРАХЛИНКИ, ШТУЧКИ-ДРЮЧКИ, ЧЕПУШИНКИ, ЕРУНДОВИНЫ И ПРОЧ.
Кроуэлла это не удивило. Вот, значит, магазин, который имел в виду редактор, когда давал ему задание. Ерунда какая-то и чепуха.
Но тут он вспомнил про Стива Бишопа, толстяка, и про телохранителей с пистолетами. Когда в море шторм, любой порт хорош.
Кроуэлл достал из кармана небольшой блокнот, небрежно записал два-три названия — ерундовины, штучки-дрючки; все равно Бишопу в этой толпе его не подстрелить. Стрелять-то у Бишопа, по совести говоря, право есть: как-никак он, Плут, пугает Бишопа разоблачением — трехмерными цветными изображениями…
Кроуэлл боком пролез к полупрозрачной двери; будто водопад отгораживал посетителей от решенного в холодных — белом и голубом — тонах помещения. Кроуэллу стало немного зябко. Он сосчитал небольшие стеклянные шкафы (их оказалось семнадцать) и мертвенно-серыми, ничего не выражающими глазами начал рассматривать то, что в них стоит.
Из-за шкафчика голубого стекла появился вдруг лысый человечек, худой как скелет. Он был такой маленький, что Кроуэлл с трудом подавил в себе желание похлопать его по лысине. Казалось, эта лысина создана для того, чтобы по ней хлопать.
Квадратное лицо человечка было блекло-желтым, того особого оттенка желтизны, который приобретают выцветшие газеты.
— Слушаю вас, — сказал человечек.
— Привет, — негромко поздоровался Кроуэлл, раздумывая, что делать дальше. Теперь, когда он в магазине, что-то нужно говорить. — Я хотел бы купить… штуковину.
В голосе у Кроуэлла звучали те же грусть и усталость, какие были написаны на его лице.
— Великолепно, великолепно! — отозвался человечек и потер руки. — Не знаю почему, но по-настоящему заинтересовались вы первый. Другие просто стоят там, на улице снаружи и смеются. Так к делу: какого года штуковина вам нужна? И какой модели?
И о Заграничных Деликатесах
Целое поколение выросло в дискурсе «это вы там Остались и пьёте водку — а я Достиг и пью вискачок не ниже 12-ти лет». И тут такой облом. Руккола, понимаешь, краснодарская. Да ради этого ли люди-то жили, вписывались в темки и встраивались в схемки, кидали, прогрызали путь к светлому будущему, освещаемому неоновыми логотипами престижных брендов и высочайшей калорийностью удачно сфотканых блюд?
Сказать ведь им, что, например, престижная итальянская приправа орегано — это всего лишь душица, которую её бабка заваривала ей в детстве от кашля — удавятся от ужаса бытия и несовершенства мира.
А моцарелла — это если в молоко плеснуть скисшего вина (уксуса, говоря проще), и откинуть на марлю. Неликвид, в общем, который пить никто уже не может, утилизировать хоть как-то.
Добить тем, что суши — это когда нищий рыбак (которого на берегу за блеск ножа просто зарубит любой самурай) сидит в море в лодке и торопясь, срезает дольками мясо со свежепойманной рыбы, потому что развести огонь нельзя. Потом мокает в уксус, потому что в рыбе весёлые червячки кишат, а потом лезет холодной рукой в мешок с рисом, скатывает там комочек влажного и солёного от морской воды риса и жрёт это. Причем панически оглядываясь, не видит ли никто — они вообще это в мозг не смогут уложить.
Можно провести контрольный выстрел, рассказав, что такое фондю. Это когда нищий швейцарский крестьянин, обогревая зимой хату собственным теплом, ползёт в погреб (а там всё сожрано) и собирает окаменелые обрезки сыра, чтобы разогреть их и когда они станут мягкими — дабы туда сухари мокать. Просто потому что жрать было нечего.
Еще стоит напомнить, что единственное блюдо американской кухни — это украденная у индейцев птица, и мега-праздник беглого англо-переселенца (т.е. уголовника) который годами жрал солонину и бобы. Вот мега-праздник у этого интеллектуала был — раз в год поесть большую запечённую птицу, стырив её у местных (которых в рамках протестантской благодарности потом отравить исподтишка).
А престижный французский суп буйабес — это когда рыбак, живущий прямо в своей лодчонке (потому что даже на шалаш на берегу денег нет) продав основной улов, заваривает остаток улова — который не удалось продать даже за гроши.
И на всё это смотрят живущие в стране, где буженина, расстегаи, блины с икоркой, стерлядь да двенадцатислойный мясной пирог, балык, кулебяка на 4 края и 4 мяса. Смотрят и офигевают. Потому что всё вышеперечисленное внезапно не Престижно — ибо не Загранично.
Бедные, бедные злые люди.
©
Хипстеры vs Истинный Мастер
Однажды Хипстеры, идущие в барбершоп из лофт-антикафе с креативного коучинга по стартапам в коворкинге, увидели Истинного Мастера. Он сидел на чурбаке возле гаража и пил пиво после трудов своих, глядя на мир с кроткой улыбкой Просветлённого. Посмотрели на это Хипстеры, достали айфончики, сделали селфи в инстаграммчик, зачекинились в форскверчик, писнули в твиттерочек, да и решили Мастера подъебать.
— Скажи нам, о Мастер, — завели они разговор, отхлебнув свои смузи, — Почему грязен твой комбинезон? Почему не стрижена твоя борода? Почему не крафтово твое пиво? Посмотри на нас, Хипстеров! На наши скини, лофтеры, хомбурги, конверсы и кардиганы! Как аккуратны наши бородки, как чист наш маникюр, как ироничны принты на наших футболках! Один из нас диджей, другой фэшн-блогер, третий фотограф, четвертый светский обозреватель. Все мы веганы, метросексуалы, органфудцы и эксперты артхауса. У каждого есть айфон, клатч, молескин и фейсбук. И ни один из нас ни разу не испачкал рук пошлой работой! Так может быть ты и не Мастер вовсе, а обыкновенный лузер?
Вот так глумились они над Мастером, но он не отвечал им, лишь пил пиво и улыбался.
— Почему ты не отвечаешь нам, Мастер? — в конце концов спросили Хипстеры
— Жду, — сказал Мастер кротко
— Чего же? — удивились Хипстеры
— Когда вон те гопники вломят вам пиздюлей, отожмут ваши айфоны и засунут ваши молескины в ваши метросексуальные жопы.
— А как же ты, Мастер? — растерялись Хипстеры
— А у меня монтировка есть, — ответил Мастер.
— Но что же нам делать? — спросили испуганно Хипстеры
— Заебошьте лук! — улыбнулся Мастер.
Не верь котам!
Не верь котам! Они поели дважды!
Ты сам не ел сегодня столько раз,
Пришёл ты к чайнику за утоленьем жажды,
С утра пораньше вставив спичку в глаз.
Не верь котам! Они же, в самом деле,
Готовы есть хоть каждый первый час,
Орать, что держат в черно-белом теле
И в кухню рыть сквозь дверь огромный лаз.
Не верь котам! Котам не верь, ты слышишь?
Они ещё три раза поедят,
А то уже нерегулярно дышишь,
Когда они так жалобно глядят.
Как быть мужиком
Мужчина не должен быть романтиком. Мужик должен быть мужиком. Цветы дарить можно, но только в том случае, если женщина с первого взгляда поймет, что ты вырвал их у врага в результате ожесточенной схватки. Можно даже ее попросить, чтобы она не обращала внимания на капли крови на лепестках. Никаких мягких игрушек. Никогда. Если ты даришь игрушку — то сделай ее сам из трофейных доспехов врага с помощью сварки и заклепок. Это может быть медведь, нет проблем. Если даришь украшение, то уж постарайся, чтобы это было ожерелье из клыков опасного хищника, раз уж ты настолько бездарен, что не можешь подарить перстень с глазом дракона. Никаких сладостей — только кусок свежего мяса. Нужно уронить его на пол и устало пояснить: «Кабанятина... матерый был...»
Если женщина плачет — не смей ее утешать. Нужно принести бинт и сказать: «Не двигайся, у тебя из глаза сочится какая-то жидкость, сейчас забинтую». Сами мужики не плачут. Никогда. Даже от лука. Даже от «Хатико». Если дама закатывает истерику — не спорь. Это одержимость демонами, слова здесь бессильны, если только ты не экзорцист. Доблестный муж сразу отправляется за хворостом. А предусмотрительный — держит вязанку в прихожей. Нельзя мыть посуду — ты мужчина, а не посудомойка. Носки перед сексом нужно снимать — настоящий мужик не должен бояться, что ноги озябнут. Кольчугу и шлем можно оставить. И, кстати, мужчины во время секса могут издавать только один звук — утробное рычание. Стонать можно только при тяжелом ранении в беспамятстве.
Женщина должна усвоить, что на ночь все выходы из дома нужно запирать, дабы уберечь соседей от мужа. На стук в дверь мужчина не спрашивает «кто там», а сразу поясняет, кто здесь. Для этого перед открытием двери нужно три раза ударить в нее боевым топором. И никаких стихов при луне, серенад и надписей на асфальте. Понравилась баба? Взял за волосы и потащил в свой дом без лишних слов. Потому что мужики не болтливы. И еще одно важное правило. Руки мужчины да не коснутся дамской сумочки. Если женщине нужно освободить руки, она может ненадолго повесить свою приблуду на кончик копья (не распространяется на период сражений и битв). Это основные принципы. Пользуйтесь.
UPD.: Какая нужна женщина
Какой должна быть женщина? (далее…)
После победы
Тёмный Властелин сопротивлялся отчаянно. Да и меч у него был тоже не из простых. Но похуже светлого.
«Какое счастье, что добрый волшебник Бамбрус дал мне перед путешествием этот меч, — думал сэр Арчибальд, наращивая темп ударов. – Тёмный Властелин прекрасно сражается. Пожалуй, равным оружием, на турнирном поле я мог бы ему и проиграть… Но, к счастью, у меня волшебный меч, и скоро всё завершится…»
Сияющий меч сам сделал какой-то хитрый финт, отбил меч противника в сторону и сэр Арчибальд резким ударом снёс Тёмному Властелину голову вместе со шлемом.
Тяжело дыша, сэр Арчибальд вытер меч и наконец-то толком осмотрелся. Тронный зал Тёмного Властелина поражал своей мрачностью и величественностью. Отделанные чёрным мрамором стены, гигантский железный трон, от которого так и веяло холодом… Впрочем, теперь всё это было нестрашным. Труп Тёмного Властелина лежал у ног светлого рыцаря.
— Зло повержено! – счастливым голосом провозгласил в потолок сэр Арчибальд. – Навсегда!!!
После этих слов двери распахнулись и в зал на коленях вползли чудовища. Адские порождения фантазии обнюхавшихся зелёной пыльцой рисовальщиков. У кого-то на широченных плечах красовалась бычья голова, кто-то скрежетал саблевидными клыками, за кем-то волочились кожаные крылья. Предводитель чудовищ сверху выглядел седым благообразным мужчиной в чёрном сюртуке, а снизу… В общем, он полз на толстенном змеином хвосте.
«Наги, — вспомнил классификацию монстров сэр Арчибальд и поудобнее перехватил сияющий меч. – Вот эти, полузмеи, называются наги»
Чудовища по-прежнему на коленях подползли к рыцарю. Седой наг поднял отрубленную голову Тёмного Властелина, стряхнул с неё шлем и снял с головы тонкую чёрную корону, украшенную рубинами.
— Благородный воин… простите, не имею чести знать вашего имени…
— Сэр Арчибальд Пресветлый, странствующий рыцарь.
— Замечательно. Сэр Арчибальд, мы, клевреты и приспешники Тёмного Властелина, смиренно просим вас принять эту корону и власть над Тёмной Империей.
— Что-о-о-о-о-о????
— Повторить?
Рыцарь задохнулся от негодования.
— Вы… предлагаете мне… переметнуться на сторону Тьмы? Ни за что!!!!
— То есть вы не желаете становиться Тёмным Властелином?
— Нет!!!!!!
— А зачем тогда прежнего убивали?
— Зло должно быть изничтожено! – торжественно произнёс сэр Арчибальд.
Седой наг покачал головой и вздохнул.
— Чувствую, беседа у нас будет долгой. Позвольте представиться. Лорд Гадьюк, глава департамента безопасности Тёмной Империи. Разрешите спросить, сэр Арчибальд, что вы собирались делать дальше?
Рыцарь недоумённо поднял брови.
— В смысле?
— Ну, вот убили вы Тёмного Властелина. Ваши дальнейшие конкретные действия?
(далее…)
Самый милый джип
У меня сознание смыкается от умиления. Итальянский автомобильчик Ferves Ranger. Собирался из узлов Fiat 500 с 65-го по 70-й год. Выпускала его небольшая компания Ferves (Ferrari Veicoli Speciali) — именно так, со словом Ferrari в имени! Машинка была создана для бездорожья и могла медленно, но уверенно карабкаться по сложным дорогам. Это самый милый джип из всех когда-либо выпускавшихся!
