тексты 597
Прикладная маскология: Остап Петрикович Маск или Илон Мавродиевич Петрик?
Человек не может без веры.
Если её отнять, то он начинает судорожно искать новую точку опоры, веруя во что-то другое.
Этот естественный механизм давно заметили крупные корпорации и теперь монетизация веры – основной способ стимуляции маркетинга и сбыта.
Дело несложное – высмеиванием-враньём убираются традиционные конкуренты в рясах, которые что-то там пищали про духовность, развитие, пользу труда и тому подобное, и подсовывается что-то блестящее, понятное, простое и прикольное. Сразу переносящее самооценку “на уровень выше”. Просто надо верить, что этот уровень есть. Что если раньше бухал водку, а теперь ннннакатываешь вискачок 12ти летний – то это развитие. А если раньше была японская машина, а теперь европейская – то новый уровень. “Я встречаюсь с мужчинами, которые могут позволить себе BMW” – пишут на сайтах знакомств; и что такого в плохо замаскированном ценнике, если типовой “мужчина, который может позволить себе BMW”, для этого её себе и “позволил”?
До блеска (запатентованного и сертифицированного) эту тему в потреб.секторе довёл Стив Джобс. Не, конечно, всё это было и до него – но довести до секты “Выйдет новый товар компании Х и я его куплю любой ценой, потому что я достоин, потому что это будет новый уровень жизни, господи, какое же счастье обладать мечтой” миллионы людей – всё ж надо уметь. Годами “вот новый телефон – это новый уровень в жизни, вот-вот изменится”. Что с 1го на 2й, что с 3го на 4й, что с 6го на 6S. Вот-вот изменится, да.
Вложить в цену товара несколько сотен долларов за “Вы покупаете сопричастность к гениальности, к роскоши, часть нашей души, которую мы с дрожью вкладываем в каждый штрих” и тому подобное – выгодно, как выгодна любая торговля воздухом. Энди Таккер продавал “невзрывающийся песок” для керосиновых ламп – что ж, развитие не стоит на месте, теперь продают ощущение сопричастности к невзрывающемуся песку, а из-за горизонта появляется кредитование рисков снижения сбыта ощущения сопричастности, а также страхование этого кредитования.
Одним из эксплуатирующих подобную тему является известный шоумен Илон Петрикович Мавроди, в оригинале “Маск”.
Вокруг его шоу-программ образовалась достаточно плотная секта верующих, которые малограмотны технически (сейчас таких называют техногиками – т.е. теми, кто интересуется, но не в теме), но активны в части рекламы и пиара. У них есть некий фиксированный перечень постулатов – типа “всё, что делает Маск – успешно и хайтехово” – которые не обсуждаются критически, т.е. вот вообще – поэтому данную секту в последнее время принято показательно чморить. Это несложно, потому что они глупые.
Учитывая то, что память сейчас у людей стала совсем краткой, я заметил, что все фантазии членов данного кружка крутятся вокруг нескольких ключевых тем – что ж, можно свести всё это в одну статью. Показательную – про то, как выгодно имитировать хайтех.
Меня часто обвиняют, что я пишу необъёмные совершенно по масштабу тексты – ОК, в этот раз всё будет относительно компактно и скупо на эпитеты.
Оглавление
Маленькие хитрости
Два брата, как и все современные дети, всё свободное время проводят играя в компьютерные игры. Их мама решила ограничить им доступ к ноутбуку и стала его прятать от них. Но каждый раз, приходя домой, видела их играющими. Только случайно зашедший соседский кот прояснил, как дети находят ноутбук. Они ноутбук облили валерьянкой, и как только мама уходила из дома и прятала его, приносили с улицы кота, который мгновенно его обнаруживал!
LINES
История о женщинах, женщинах которых мы любим такие какие они есть, и нам их никогда не понять.
В период моей неопределившейся молодости встречался я, точнее даже жил, с девушкой по имени Оля. Отношения не заладились чесгря изначально, и вот дошли наши отношения до расставания из-за крупной ссоры. Одиноким отшельником я долго не был, и встретившись с девушкой Ирой, мы также начали пытаться строить быт в моей квартире. Психологически с Ирой мы были едины, но вот телесно... ну не могу. Пришлось расстаться и с ней.
Так получилось что снова начал встречаться с Олей, и ничего не тая я рассказал Оле что некоторое время жил с другой.
Пардон за подробности, это всё преамбула, но без неё нельзя.
Дело в том что Оля изменилась, вечерами стала играть на моём компьютере, в начале разок, а потом тупо как заядлый игроман, пришла с работы и чуть ли не в одежде за комп. И так до позднего вечера. Кто её так пристрастил я не мог понять, спрашивал — вроде ни с кем не жила. И ладно бы игры разнообразные, захватывающие, стратегии, стрелялки, игра-то тьфу блин прости господи — Lines, в шарики. И с утра до вечера тыць-тыць в эти шарики, эмоции, матерщина, стуки по столу. Мне не жалко, но откуда это?
Решил и я попробовать сыгрануть, а вдруг интересно, а я раньше это не распробовал. Поиграл, игра закончилась, результаты:
— Ира 9600
— Оля 7800
— Оля 7560
— Оля 7420
— Оля 7200
— Оля 7150
— Оля 7120
Макаронный монстр Илона Маска
Мой юный читатель! Конечно же, ты ходишь в секцию ракетомоделирования, и тебе интересно, почему же русские инженеры ржут аки кони с этого канадского поца Илона Маска – в инженерном смысле, а не в смысле ловкого жулика, по плечо запустившего Невидимую Руку Рынка в американский бюджет. (И оставался бы он в американском бюджете, как и его покровители из Конгресса, и бог бы с ними, с голубыми (во всех смыслах) воришками, но мы поговорим о, собственно, инженерных нюансах, о которых не принято помнить в эпоху квалифицированных потребителей).
Сначала скучно.
Ракетостроение, как отрасль машиностроения, вбирает себя знания и технологии металлообработки, материаловедения, приборостроения, математического моделирования, дефектоскопии и проч., каждый писк в этой индустрии защищён патентами, зачастую зонтичными, все детали, узлы и изделия многократно испытываются на сверхдорогостоящих стендах, со своими требованиями, ограничениями, допусками и посадками, эти знания накапливаются годами и десятилетиями, весь этот комплекс стоит даже не сотни миллиардов, но триллионы долларов, государственные триллионы, триллионы из кармана американского народа.
Но если у вас, как государственного лоббиста, есть триллионная НАСА, которая, как государственная организация, подотчётна куче строгих докторов-аудиторов, а воровать вам ну очень-очень хочется, то надо придумать какой-то сверхдорогой проект, который, как жабу через соломинку, можно будет раздувать на бирже, попутно выкачивая деньги из бюджета.
Для этого вы:
— нанимаете болтливого чувака с блестящими глазами,
— нанимаете команду пиарщиков, дезигнеров и прочих сколь энергичных, столь и беспринципных,
— регистрируете частную компанию в Калифорнии, причём эта private company не обязана раскрывать нюансы своего финансового здоровья (гыгы),
— сливаете в эту шарагу: патенты, технологии, готовые проекты, техническую документацию (тысячами томов и сотнями тысяч чертежей – но поскольку это есть самая бесстыжая приватизация государственной интеллектуальной собственности на сотни миллиардов долларов из народного кармана, то вы объявляете болтливого чувака супер-пупер Изобретателем) и готовые трудовые коллективы настоящих изобретателей (это важно – целыми командами) напрямую из НАСА,
— проталкиваете через Бюджетный комитет Конгресса идею, что таким образом вы снижаете нагрузку на бюджет НАСА, особенно на его пенсионные статьи (мы же помним, что персонал НАСА – самые крутые инженеры – постепенно стареет?),
— вы обеспечиваете новорождённой шараге техническое, технологическое, патентное сопровождение, подключаете военных, разведку и контрразведку, затыкаете рты сотням и тысячам владельцев патентов, вы затыкаете рты десяткам и сотням журналистов, которые внезапно понимают, куда лучше никогда в жизни не пытаться «копать», иначе уволят нахер с волчьим билетом, вы подключаете к Гениальной Компании Уникального Вдруг Внезапно Из Ниоткуда Возникшего Гениального Изобретателя десятки и сотни первоклассных медиа,
(далее…)
Короткие анекдоты среды
— Она милая. Где ты её нашёл?
— На вокзале. Она дралась с собаками.
Если вас раздражает детский плач в общественных местах, то ищите положительные стороны: ведь если ребёнок ревёт, значит он страдает!
Смешно наблюдать за всеобщей суетой по сдаче дипломов/сессий. Ребят, расслабьтесь, вам еще сидеть без работы и спиваться. Поберегите силы.
Мой любимый стиль музыки – «случайно услышанные приятные композиции в баре, которые ты никогда не отыщешь в сети и забудешь через полчаса».
Ты впускаешь людей в свой космос, а они сбивают твои планеты с орбиты. Ты впускаешь людей в своё море, а они убивают твоих рыб. Ты заталкиваешь людей в свою стиральную машину, а они брплрбплбрплрблрбл.
Россия — это спецназ
Я понял. Россия — это спецназ.
И это начинается с самого детства.
Первые знания по химии использовались для изготовления самодельных взрывных устройств. Карбид, магний, марганцовка, дымовуха... Вытравливание двоек из дневника перекисью. Ракеты из велосипедного насоса и селитрованной бумаги... Пистолеты из медных трубок и серы со спичек в стиле а-ля Брат-2... Сам сделал штуки три, пока мне уши не оборвали.
Милитаризованные игры на заброшенных стройках. Рогатки — вчерашний день. Духовое ружье из велонасоса и той же медной трубки, которое стреляло шариками от велоподшипника — курицу пробивало насквозь кстати. Тут же — оказание первой помощи при ранении.
Ремонт велосипеда голыми руками в лесу за 10 км от дома. Домой-то хочется.
Месяц без горячей воды — нормуль. А три месяца без неё же, но на даче — кайф.
Две недели в карельских лесах на холоде в дождь и с комарами? Это не экстрим, а кайф и курорт. Классный отпуск. Пайка радиоприемника в том же лесу разогретым на костре гвоздем и аспирином — а че такого? Это ж ВСЕ знают.
Восемь часов в 15-градусный мороз на льду посреди водохранилища — лучшего отдыха в выходные и не надо.
В гости к тёте за 300 км — легко. Это ж РЯДОМ.
Отремонтировать сантехнику-электрику-бытовую технику? Сам, какой нахрен сервис. Вытащить в одиночку мотор из «Жигулей» ? Как нефиг делать. Про рычаги учили в 6-м классе.
Ну и повседневное. Рукопашный бой в метро в час пик, поедание продуктов из боевых отравляющих веществ.
Психологический тренинг в каждом магазине.
А за это мы получаем право смотреть на всех свысока. И посылать нахрен по своему усмотрению. Ибо отлучением от теплого сортира нас не нагнуть. И мордобоем не запугать. Мы можем ВСЁ. И это страшно для забугорных цивилов.
Довольно часто на меня за бугром смотрят примерно так, как я смотрю в Москве на подвыпившего десантника в день ВДВ. Вроде на человека похож, но хрен знает, что у такого на уме...
© Гюрзец
Времена года
Мальчика, лет 9, переводят в новую школу. На собеседовании его спрашивают о том, сколько он знает времён года. Парень в уме считает и говорит:
— Два.
Директриса ему намекает:
— А если подумать?
Парень, подумав, говорит:
— Вот честно, больше не помню.
Директор выразительно смотрит на багровую маму мальчика и взглядом отправляет их в коридор.
Там слегка взбешенная мама спрашивает мальчика:
— Что это было, Додик?!
Сын уверенно отвечает:
— Мама! Я правда не помню с этим никого, кроме Чайковского и Вивальди!
Рэй Брэдбери «Чепушинка»
К магазинчику было не протолкнуться.
Кроуэлл ввинтился в толпу; длинное лицо его оставалось таким же печальным, каким оно было всегда. Через худое плечо он посмотрел назад, буркнул что-то себе под нос и заработал локтями.
Он увидел, как ярдах в ста позади к тротуару, жужжа мотором, быстро подползла длинная, черная, блестящая машина-жук. Щелкнув, открылась дверца, и из машины с трудом вылез толстяк, на бледном сероватом лице которого застыло выражение злобы. Впереди сидело двое телохранителей.
«А вообще-то стоило ли убегать?» — подумал Кроуэлл, известный в своем кругу под прозвищем Плут. Ведь он устал. Не было больше сил выступать каждый вечер в программе новостей и каждое утро, просыпаясь, знать, что из-за какого-то упоминания вскользь о том, что в последнее время некий толстяк в «Пластике инкорпорейтед» занимается темными делишками, за тобой по пятам ходят гангстеры. А теперь и сам толстяк объявился, собственной персоной. Притащился за ним из самой Пасадены.
Теперь наконец Кроуэлла со всех сторон окружала толпа. «Интересно, подумал он, — отчего здесь столько народу? Необычное зрелище? Ну а что, вообще говоря, увидишь обычного в Южной Калифорнии?»
Он протиснулся вперед и уставился на большие алые буквы на окнах из голубого стекла; выражение его худого грустного лица не изменилось.
Слова на голубом стекле были такие:
ШТУКОВИНЫ, ФИНТИФЛЮШКИ, ПУСТЯКОВИНКИ, БАРАХЛИНКИ, ШТУЧКИ-ДРЮЧКИ, ЧЕПУШИНКИ, ЕРУНДОВИНЫ И ПРОЧ.
Кроуэлла это не удивило. Вот, значит, магазин, который имел в виду редактор, когда давал ему задание. Ерунда какая-то и чепуха.
Но тут он вспомнил про Стива Бишопа, толстяка, и про телохранителей с пистолетами. Когда в море шторм, любой порт хорош.
Кроуэлл достал из кармана небольшой блокнот, небрежно записал два-три названия — ерундовины, штучки-дрючки; все равно Бишопу в этой толпе его не подстрелить. Стрелять-то у Бишопа, по совести говоря, право есть: как-никак он, Плут, пугает Бишопа разоблачением — трехмерными цветными изображениями…
Кроуэлл боком пролез к полупрозрачной двери; будто водопад отгораживал посетителей от решенного в холодных — белом и голубом — тонах помещения. Кроуэллу стало немного зябко. Он сосчитал небольшие стеклянные шкафы (их оказалось семнадцать) и мертвенно-серыми, ничего не выражающими глазами начал рассматривать то, что в них стоит.
Из-за шкафчика голубого стекла появился вдруг лысый человечек, худой как скелет. Он был такой маленький, что Кроуэлл с трудом подавил в себе желание похлопать его по лысине. Казалось, эта лысина создана для того, чтобы по ней хлопать.
Квадратное лицо человечка было блекло-желтым, того особого оттенка желтизны, который приобретают выцветшие газеты.
— Слушаю вас, — сказал человечек.
— Привет, — негромко поздоровался Кроуэлл, раздумывая, что делать дальше. Теперь, когда он в магазине, что-то нужно говорить. — Я хотел бы купить… штуковину.
В голосе у Кроуэлла звучали те же грусть и усталость, какие были написаны на его лице.
— Великолепно, великолепно! — отозвался человечек и потер руки. — Не знаю почему, но по-настоящему заинтересовались вы первый. Другие просто стоят там, на улице снаружи и смеются. Так к делу: какого года штуковина вам нужна? И какой модели?