ёбаный стыд 188

«Попугай долбил клювом прутья клетки и ругался скверными словами.
– Поживешь среди дегтя – поневоле запачкаешься, – объяснял мне Джон. – Эта бедная, старая невинная птица ругается, как тысяча чертей, но она не понимает, что говорит.»
© «Остров Сокровищ»

Ветры истории, испускаемые из лучших людей со светлыми лицами, ворошат много интересных страниц Летописи Перемоги. То лазер «один выстрел менее доллара», то «неуязвимый невидимый самолёт F-35», то рельсотрон, то что-то ещё мелькает в этом манускрипте.

Но бриллиантом в коллекции методов «Как дешево и надолго повесить морковку перед осликами», конечно же, будет Отключение Свифт.

Это просто-таки клинок ручной работы гениального мастера, сверкающий уникум инфовойны.

История не сохранила автора первичного вброса, но гигабайты — если не терабайты — постингов и упоминаний используют как некую аксиому упоминание об Отключении Свифта.

Тяга к бездумному повторению и имитации — отличная штука, когда тебе год. Это биология, и по наступлению социальной зрелости она отпадает сама собой — копировать базовые повадки родителей становится не нужно, теперь можно осмысливать происходящее.

Можно, если ты вырос. А если ты инфантилен — то инстинкт бездумного повторения за тем, кто авторитетнее, кто в ролевой модели «взрослый» — остаётся.

Мальчик Вася, приходя на новую работу в офис, с удовольствием впитывает новые незнакомые «крутые словечки», местный «птичий язык» отрасли. И через месяц уже называет пачку денег — «котлетой», номинальное юр.лицо — «ежом», а также вворачивает не к месту «ну ща репо проведут и на корсчетах будет хуй, вот тогда-то и начнётся». Это так романтично и круто — доминировать, показывая свою Приобщённость к определённым Кругам, путём повторения Специальных Особых Слов. А что такое РЕПО, и при чём тут оная операция — да кого волнует? Оперативное заимствование необычной лексики виртуально приближает и вводит в Круг Посвящённых, а большего-то и не надо. Васю, который операционист и весь день заполняет шаблоны договоров на покупку бытовой техники в кредит, никто к РЕПО не подпустит. Но зато в компании Васю будут называть «банкиром» — он ведь такие штуки говорит, круть, аж ваще.

«Поделал скваты, потом прокачал мышцы кора, всё это табатой, потом закрыл протеиновое окно» — это ж гораздо лучше, чем «поприседал, покачал пресс, и так несколько кругов без остановки, а потом две куриные ножки разогрел в микроволновке».

У Конфуция ключевым пунктом к позитивным переменам было «исправление слов». Это когда гендерного активиста надо всё ж жопоёбом называть, гомеопата — шарлатаном, а барбершоп — парикмахерской. В данном же случае мы наблюдаем обратный процесс — маскировку поверхностности знаний употреблением специфичной терминологии.

Как, например, стать хакером? Можно долго изучать матчасть, протоколы, алгоритмы. А можно просто печатать что-то типа «Сейчас я тебя нюкну по айпишнику... ууу, бля, этот фаервол ты пакетом не прорубишь, там айпишник-то посекурен», и у определённой аудитории сложится представление о «спеце по инфосекурити».

Пидаром по этой методике стать ещё проще — достаточно везде вместо «последний» писать «крайний». Хотя крайней бывает только плоть, Север, мера, срок и необходимость.

(далее…)

Юрий, на самом деле, очень точно заметил эволюцию древнего боевого искусства Лохобой, новую версию которого представляет И.Маск и подобные ему (ну та же девочка из Theranos, к примеру).

Как это было?

Лохобой древних времён был красив, изобиловал необычными ходами и находками. Герой произведений О.Генри, Энди Таккер, продавал не просто волшебный песок, от которого «переставал взрываться керосин в лампах», он объяснял, как лучше ухаживать за керосиновой лампой. А керосин никогда и не взрывается — взрываются пары керосина, так что Энди был чист, как рассудок Кличко.

Энди действительно делал полезное дело — хотя и был, безусловно, мошенником, додумывающим несуществующие характеристики продаваемого товара и выставлявшим за счёт этого сверхцену. Лампы взрывались реже. Ключик у Буратино ещё был золотым.

Лохобой средних веков был уже в первую очередь именно красив. Необходимость в не-взрывании керосина для сбыта была ещё понятна — однако её место потихоньку плотно занимал маркетинг. Фильмы про те времена превозносят сложные и показушные сцены типа «Отсечка у кассы» — обязательно с задействованием множества людей, актёрской игрой и прочим. Отголоски этого средневековья можно увидеть при обычной уличной игре в напёрстки, где подставные рыжие, толпящиеся вокруг лоха, показушно проигрывают друг другу и таскают друг друга за грудки, сопя и вопя о мошенничестве. Ключевым стал переход к вложениям в оформительскую часть. Нарисованный очаг в каморке Буратино стал настолько настоящим, насколько можно — реальные камни, реальные дрова, даже два специальных человека — один с горелкой, второй, с огромными усами, кричащий «Пых-пых-пых», имитируя дым и пар. Ключ оставался позолоченным хотя бы в тех местах, на которые Буратино обычно смотрел.

Лохобой средних веков существовал относительно долго, пока не воткнулся в страшное — в сокращение кормовой базы. Детали этого сокращения описаны у Ильфа и Петрова в сцене, когда дети лейтенанта Шмидта обсуждают раздел территорий. Тогда ещё предполагалось, что есть специальные города (Бобруйск), где можно работать годами — нужна лишь хорошая легенда и нужный внешний вид.

(далее…)